РБК-Аналитика: Справятся ли сельхозкооперативы с импортозамещением

Фото: Андрей Старостин

Старые кооперативы остались на бумаге

В Башкирии активизировали работу по созданию потребительской кооперации на селе. Разговоры о необходимости этого велись давно, а десять лет назад этот процесс подстегнули требования национального приоритетного проекта «Развитие АПК». Но первой по-настоящему серьезной причиной, заставившей власти срочно озаботиться «кооперативным процессом», стало ограничение импорта, начавшееся в 2014 году. Оно показало, что продукция башкирских фермеров, а уж тем более – личных подсобных хозяйств (на их долю приходится, например, до 90 % овощей, выращенных в республике), практически не имеет прямого выхода к покупателю региона.

До того, как вопрос об импортозамещении появился в российской повестке дня, проблема сельхозкооперации мало кого интересовала всерьез. Кампания 2006 года, связанная с приоритетными нацпроектами, не вызвала энтузиазма у самих сельчан. Представитель минсельхоза Башкирии, выступая перед депутатами профильного комитета регионального парламента 14 января, рассказал, что тогда в республике были созданы 64 кооператива, но, «так скажем, добровольно-административным путем». «К 2014 году эти кооперативы себя изжили, практически, остались только на бумаге», – рассказал представитель ведомства, а на уточняющий вопрос депутатов ответил, что на сегодняшний день в регионе зарегистрировано 48 кооперативов, но реально работает только малая часть. Необходимость в импортозамещении заставила министерство срочно принять ведомственную программу по развитию сельхозкооперации: благодаря этому в 2015 году зарегистрировались шесть кооперативов, а два из них уже успели оформить господдержку. В частности, потребительский кооператив гусеводов получил 15 млн. рублей. В ведомстве подчеркивают, что создают экономические условия для коопераций, поскольку «заставить людей объединиться мы не можем».

Об инертности сельчан официальные лица говорили и раньше. Глава республиканского госкомитета по торговле Рустам Камалетдинов говорил, что, несмотря на все попытки организовать контакт кооператоров и представителей торговли, «каждый член кооператива втихаря, за спиной своих коллег, проводил с торговыми сетями собственные сепаратные переговоры» (его слова в начале 2015 года приводил «Московский комсомолец»).

Однако ситуация с доступностью отдельных продуктов больше не позволяла властям медлить. Еще в апреле председатель Башкирской торговой ассоциации Виталий Черевков сетовал, что «существовавшие до этого поставщики отвалились по геополитическим причинам», а стоимость помидоров в магазинах почти достигла стоимости мяса, поскольку местного товара нет, европейского нет, а турецкий – очень дорогой. Но уже к концу года российский рынок был закрыт и для турецкой продукции.

Овощеводы в авангарде

Несмотря на все заверения, что сельчане должны объединяться в потребительские кооперативы сами, без административного давления, старт объединению фермеров по нишам на рынке был дан сверху. В августе 2014 года тогдашний вице-премьер правительства Башкирии Эрнст Исаев заявил, что «с сегодняшнего дня овощеводство является одним из приоритетных направлений в республике». Это заявление прозвучало на совещании членов правительства в Туймазинском районе Башкирии. Хозяйства этого района производили на тот момент до 80 тыс. тонн из 330 тыс. тонн овощей, выращиваемых всеми хозяйствами республики. Именно Туймазинский район был выбран в качестве своего рода овощеводческого кластера. Всего же, по данным минсельхоза, дефицит овощей в Башкирии составлял в 2014 году более 160 тыс. тонн, а «досанкционный» объем импорта этой продукции в регион оценивался в 80 тыс. тонн. Благодаря усилиям, направленным, в том числе, и на создание коопераций, власти надеялись увеличить объем производимых овощей в полтора раза, то есть почти закрыть дефицит.

Государство поспешило поддержать «импортозамещающую» отрасль финансовыми вливаниями. В частности, только по программе «Овощеводство закрытого грунта» в 2014 году было выделено 162 млн рублей. В 2015-м финансировались строительство и реконструкция тепличных комплексов, модернизация хранилищ (по схеме субсидирования – до 20% из федерального бюджета и не менее 5% из регионального), выращивание овощей на открытом грунте (субсидия до 2 тыс. рублей на гектар) и т.д. Хозяйствам усиленно внушали мысль, что только в рамках кооперации возможна успешная реализация выращенной продукции. Это связано, прежде всего, с вопросами хранения и логистики овощей.

Месяц назад было объявлено, что функции единого логистического центра в Туймазинском районе будет выполнять кооператив «Туймазинский овощевод». «После наработки опыта центр будет обеспечивать сбыт овощей не только 56 крупных хозяйств, входящих в районную ассоциацию, но и всех желающих», – сообщили местные власти. В районе строятся уже два крупных хранилища. Республиканские власти и не скрывают, что господдержка подобных шагов возможна только для тех, кто осознал важность кооперации: «Когда кооперативы получают собственный правовой статус (т.е. регистрируются официально. – РБК-Уфа), у нас появляется возможность увеличить им субсидии». Такие слова вице-премьера правительства Башкирии Ильдара Тимергалина приводит агентство «Башинформ».

Итоги 2015 года «флагманская» кооперация озвучила достаточно оптимистичные: по словам председателя кооператива «Туймазинский овощевод» Марата Галимова, объединению удалось поставить более 25 тыс. тонн в торговые сети (ранее в прессе назывались, в их числе, сети «Байрам» и «Полушка»). Впрочем, далеко не все этапы технологической цепочки удается наладить: разобравшись с логистикой, овощеводы «пока не могут решить вопрос с требованием сетей и рестораторов поставлять мытые овощи в упаковке».

Плюсы и минусы неформальной кооперации

Схема, при которой кооперативы создаются «сверху» и поддерживаются бюджетными вливаниями, срабатывает далеко не всегда. Примером может послужить история республиканского проекта «Живое село». Проект представляет собой симбиоз консалтингового центра для фермеров и своего рода «профсоюза» потребительских сельхозкооперативов. Несколько лет назад он активно поддерживался властями региона, а его пилотный запуск в Аургазинском районе Башкирии пытались масштабировать на всю республику. После утраты административного ресурса проект столкнулся с рядом трудностей. Его создатель Ренат Мамаев поделился с РБК-Уфа своим скептическим отношением к системе «официальных» кооперативов, создаваемых по инициативе правительства.

Руководитель ассоциации выпускников президентской программы Башкирии Азамат Губайдуллин, бывший в числе инициаторов «Живого села», так описал РБК-Уфа идею проекта: «Мы запускались с мыслью, что поможем фермерам выйти на крупные сети и на потребителей, которые готовы покупать продукцию напрямую без посредников. Нужно было провести, во-первых, некое сканирование территорий на предмет активности КФХ, а во-вторых, обучение, потому что большинство фермеров не понимает, как реализовывать продукцию. Надо было донести до фермеров и требования сетей». За пять лет проект охватил пять районов и около 500 сельчан, а глава региона Рустэм Хамитов призвал все районы «изучить аургазинский опыт и применить его в собственной практике». Собственно, административная поддержка этим не ограничивалась: например, в 2013 году агентство «Башинформ» сообщило, что одному из торговых комплексов Уфы правительство «рекомендовало подключиться к проекту «Живое село» по поддержке фермеров». Вероятно, торговый центр рассматривался как одна из площадок прямой продажи фермерской продукции. Кооперативная форма, по мысли Рената Мамаева, позволяла участникам проекта войти на рынки: фермерские группы предлагают покупателю несколько видов продукции сразу и применяют более современные технологии подготовительных процессов.

О том, как расстроились отношения власти и организатора «Живого села» после 2013 года, подробности не сообщаются, но сейчас Ренат Мамаев говорит о том, что сегодня проект работает «без ведома районных властей, в частном порядке, вне административного формата». Даже рекомендация главы региона, по словам собеседника РБК-Уфа, «привлекла много ненужного внимания, в том числе и мошенников», а администрации районов, где муниципальные служащие получили сертификаты «Живого села», отказались сопровождать программы. При этом в Заинском и Азнакаевском районах Татарстана эти муниципальные программы внедрены и успешно работают.

Ренат Мамаев рассказал, что официальное кооперативное движение не во всем привлекательно для сельчан. Ранее и председатель госкомитета по торговле Рустам Камалетдинов говорил прессе о том, что многим сельхозпроизводителям выгоднее по-прежнему работать с перекупщиками, не заходя в сети региона самостоятельно. По словам господина Мамаева, «Живое село» сегодня «делает ставку на неформальные кооперативы», поскольку «предприятиям нельзя подобрать стопроцентно подходящий кооператив, трудно понять, в каких операциях ему необходимо сотрудничество, а в каких нет». Фермерам не всегда интересен заход в сети, поскольку «работать там не выгодно: это связано со сроками оплаты продукции и системой возвратов». Что касается работы на рынках, то на них зачастую не пускают даже созревшие сообщества фермеров: «Это системная проблема. Позиция тех, кто работает на рынках, такая: мы платим администрации, значит, администрация должна избавить нас от конкурентов. Как только мы приедем и скажем, что продаем, например, кигинское мясо, на нас тут же натравят всех ветеринаров. Фермеру не выгодно там продавать напрямую свой товар». Собеседник РБК-Уфа покритиковал также логистические центры, которые строятся для сельхозкоопераций, потому что это происходит «без предварительных исследований». По его словам, в регионе работают неформальные центры, организаторам которых «шумихи не надо».

То, что работа в рамках кооператива связана с лишними административными барьерами, вероятно, отпугивает какую-то часть фермеров. Но государство пытается компенсировать это дополнительными финансовыми выгодами. «Условно говоря, если ты фермер, то получишь от государства рубль, а если ты фермер и состоишь в кооперативе, то два рубля», – ранее рассказал вице-премьер правительства Башкирии Ильдар Тимергалин. Вопрос о том, какой из аргументов окажется для фермеров более значимым, остается открытым.