РБК-Аналитика: Как работают «центры прототипирования» в Башкирии
О центрах прототипирования, инжиниринга и коллективного доступа в Башкирии заговорили три года назад. С помощью новых инструментов, предложенных федеральным центром, власти региона хотели достичь нескольких целей сразу. Во-первых, способствовать привлечению малого бизнеса в те отрасли производства, где он традиционно слабо представлен. Во-вторых, дать зеленый свет наукоемким и инновационным производствам. В-третьих, после 2014 года тема импортозамещения стала актуальной, а для некоторых сфер, связанных с обороной, и жизненно важной. Проблемам импортозамещения в промышленности Башкирии был посвящен недавний обзор РБК-Уфа.
Инструментарий, предложенный бизнесу, основан на своего рода «единстве в трех лицах». Эти ипостаси стороннему человеку трудно разграничить: отраслевые кластеры, центры коллективного доступа и центры прототипирования.
В идеальном виде схема выглядит следующим образом: все заинтересованные производители, занятые в одной сфере, подписывают соглашение о создании кластера, над которым шефствует региональный минпром. Определяется «оператор» кластера, его основная площадка: обычно это госпредприятие или головное НИИ. Специальные транши от российского минэконразвития оплачивают закупку новейшего дорогого оборудования, к которому, на определенных условиях, получают «коллективный доступ» участники кластера. Идея «прототипирования» состоит в том, чтобы каждый из них мог выпустить с помощью этого оборудования пилотный экземпляр своего продукта или малую пробную партию. Считается, что дальше всё сделает рынок.
Крупных центров, работающих по этой схеме, своего рода визитных карточек, у Башкирии три. Один действует в сфере биотехнологий: чаще всего в сфере интересов и компетенций его специалистов – разработка препаратов для сельскохозяйственных культур. Меньшая часть разработок касается ветеринарии, косметологии и БАДов. Профилем второго является нефтехимия. Это всё, что может быть произведено на основе углеводородов: среди разработок РБК-Уфа ранее называл и битумы, и мастики, и разного рода полимерные вещества: максимально широкий круг, вплоть до пластилина и кинетического песка для детей. Радиоэлектронный центр пока специализируется больше на телекоммуникационном оборудовании.
Как это выглядит и сколько денег потрачено
Два центра из трех похожи на «вставную челюсть» в старых производственных площадках: это специально отремонтированные этажи, оборудованные по последнему слову техники, вплоть до идентификационных датчиков на дверях лабораторий. Контраст с окружающей средой довольно сильный.
Биотехнологический центр находится в здании НИИ гербицидов на окраине Уфы и официально является его отделом. Чтобы разместить опытно-промышленный цех, новейшее оборудование которого может произвести до 3 тыс. литров продукта (этого достаточно, например, для полевых испытаний в сельском хозяйстве), пришлось разбирать наружные стены.
Центр радиоэлектроники, входящий в структуру Центра информационно-коммуникационных технологий Башкирии, занял первый этаж и подвал полиграфкомбината на проспекте Октября. Стены здесь разбирать не пришлось, но «здание 1959 года, поэтому всю инженерную инфраструктуру пришлось перестраивать», – рассказал директор ЦИКТ Ирек Галикеев.
В центре прототипирования в нефтехимии такого контраста нет: центр не просто включен в Институт нефтехимпереработки, а полностью «растворен» в нем. Директор института Эльшад Теляшев призывает гостей «не удивляться, что на каждой двери по три-четыре таблички: лаборатория института, центр технопарка, лаборатория центра коллективного доступа, подразделение центра прототипирования. Все структуры у нас сетевые: де юре всё это институт, а де факто – многорукий Шива». Если в остальных центрах прототипирования в штате значатся по несколько постоянных сотрудников, то здесь, по словам директора, «формально в структуре центра работает более 600 человек», то есть основная часть коллектива института.
Три центра получили от российского минэка разные суммы на оборудование и по-разному его используют. Стоимость нефтехимического Эльшад Теляшев определил в 1 млрд рублей, центр биотехнологий получил на это 300 млн, радиоэлектронный центр – около 500 млн. Региональный бюджет участвует в программе только дополнительным финансированием на инфраструктуру: ремонтирует и готовит здания, помогает разместить и обслуживать оборудование. В частности, для центра биотехнологий эта поддержка составила 45 млн рублей.
Что касается нефтехимического института, то, по словам директора, инфраструктурная работа сделана им за свой счет: «Мы тот самый ГУП, который за 60 лет никогда не получал денег от государства. Мы получили железо, а во сколько обходится его содержание? Мы тратим на это 20 млн в год: «коммуналка», зарплаты и т.д.». Но главное достоинство федеральной программы, по его мнению, в том, что можно не покрывать амортизацию этих сверхдорогих аппаратов: «Мы за 150 – 200 тысяч делаем работу, в результате которой производитель может выручить десятки миллионов. Если бы приходилось учитывать амортизацию приборов, это были бы сумасшедшие деньги. А так государство позволяет нам держать нормальные цены».
Малый бизнес не на первых ролях
В институте гербицидов под центр выделены два этажа, создано 10 лабораторий и опытно-промышленный цех. По словам главного инженера центра Роберта Гарифуллина, участники кластера совместно определяли, на какое оборудование пустить федеральные деньги. Кстати, по его словам, в рамках кластера тон задает вовсе не малый бизнес: «В основном это все-таки научные институты и университетские кафедры». Но ряд малых предприятий в лабораториях центра все-таки работает. Одна из фирм, например, разрабатывает здесь активные вещества для косметических масок, атигрибковые, антигельминтные препараты. Но чаще в здешних лабораториях изучают микроорганизмы, которые могут бороться с болезнями пшеницы, томатов, картофеля, гороха...
В штате центра постоянно – всего три человека, но на каждый конкретный заказ здесь временно принимают специалистов. Как правило, из штата организаций-заказчиков, потому что чаще всего это научные институты и вузы, а если речь идет о бизнесе, то, как правило, это специализированные фирмы, сотрудники которых обладают нужными компетенциями. Объем заказов доходит до 10 млн рублей в год, при этом главный инженер не готов судить о потенциальных выгодах предприятий от работы в центре: «Мы не можем лезть в их экономические дела и запрашивать данные, а сколько вы эффекта получили. Эффект такой: они экономят на закупке дорогого оборудования, которое, может, и не нужно им на постоянной основе. Мы ведь работаем не только с участниками кластера».
Мечтаем о гугле, работаем для флота
Если в области нефтехимии все работы делаются силами самого института, а в области биотехнологий – тоже, в общем, своими специалистами, только из более широкого круга институтов, то в радиоэлектронике центр прототипирования выглядит более «классически»: туда приглашаются резиденты со стороны. Это платная услуга. «Мы же себя содержим, – объясняет Ирек Галикеев. – Коворкинг-центр, который мы у себя организовали, – это 2,5 тыс. рублей с человека за рабочее место. Это подъемная сумма. Даже для студента, который здесь получает компетенции и доступ к техническим ресурсам. Компьютер-то у него есть и дома, но возможность пользоваться серьезными проектными софтами – только здесь. Мы можем оказать ему методическую и предметную помощь, потому что далеко не каждый понимает, как с этими софтами работать».
По словам директора, желающие поработать в центре приходят еженедельно – он называет их конкурсантами: «Просто так прийти и сесть не получится, нужно изложить свою идею, составить заявку, пройти экспертизу, потому что «изобретателей вечного двигателя» очень много. Некоторые за полгода обещают на нашей площадке построить газотурбину, которую за границей не могут построить 40 лет».
Пока большинство мест в центре прототипирования, который официально еще даже не открыт (оборудование поступило прошлой осенью и только недавно прошла пуско-наладка), пустует. Один из работающих резидентов – проект «Finch»: ребята разрабатывают принципиально новые устройства виртуальной реальности. «Это контролеры, которые надеваются на ваши руки, считывают их движения и передают их в виртуальную среду, чтобы вы могли взаимодействовать с очками виртуальной реальности. На сегодня органы управления в виртуальной реальности отсутствуют в принципе. Вы просто надеваете очки и смотрите, что там внутри. Мы ищем возможность ввести руки в это пространство», – рассказывает исполнительный директор проекта Виктор Эриванцев. Проект уже разработал свою электронику, программное обеспечение и собирает предзаказы «по всему миру, от Китая до Америки». На базе уфимского центра осуществляется общий инжиниринг и сборка плат. Компоненты, в основном, закупаются в Китае.
Ирек Галикеев прибавляет к этому, что «сейчас этими разработками интересуются Google, Microsoft, и мы сейчас ведём активные переговоры, чтобы не продать их задёшево».
Однако основное производство, которое сейчас ведётся на оборудовании центра, - это коммутаторы и маршрутизаторы уфимского предприятия «Полигон»: станки в машзале собирают специально обработанные платы и корпуса, которые будут выдерживать перепады температур и соляной туман. Аппаратура поставляется на военно-морской флот: первая партия уже прошла приемку и будет установлена на кораблях типа «Корвет». «Раньше все составляющие закупали за границей, теперь делаем здесь», – рассказывает мастер отдела заготовки Олег Кулаев. Как уже писал РБК-Уфа, импортозамещение в обороне идет в «пожарном» порядке и на некоторое время может стать драйвером такого рода производств.
Одно из направлений, на котором здесь хотели бы сосредоточиться в будущем – выпуск разного рода беспилотных устройств, которые могли бы использоваться для контроля над трубопроводами, сельхозугодьями, водоемами и т.д. Качественные корпуса для них позволит сделать техника, которая готова к работе: станки полимерного литья, станки для раскроя плоских материалов, стеклотканей и т.д. В центре нефтехимии планов множество, но некоторую нервозность и неопределенность вносит предстоящая приватизация института. «Нас должны беречь, потому что мы отвечаем за технологическую безопасность страны, а вместо этого нас пытаются выставить на рынок», – не без раздражения говорит Эльшад Теляшев, когда рассказывает о перспективах. Что касается биотехнологического центра, то здесь на вопросы о возможном дальнейшем расширении реагируют с улыбкой: «Наша задача пока – чтобы хотя бы эти мощности были загружены».
Как новое поколение недропользователей меняет золотодобычу: кейс «Золото Дельмачик»
Отдохнуть и полечиться. Какие туристические проекты запускались
в 2023 году в России
